Привет, спасибо за встречу!
Я думала о тебе и твоей дочке.
Да и вообще о нас всех.
И плакала.
Не из-за полбутылки Саперави в крови — плакать я начала уже сегодня утром, проворочавшись полночи на диване, разделённом с сопящим Франчиком и вспоминая себя — маленькую, подростка, девушку… и вспоминая тебя, какой ты была, с ускользающей улыбкой, часто слегка ссутулившуюся, ты казалась одновременно застенчивой и отстраненной, когда мы учились.
⠀
Прости, что не сумела и не захотела тебя тогда «увидеть», понять и полюбить.
Я ошиблась. Я была слишком занята собственной борьбой за жизнь и право голоса.
⠀
Мне больно от наших потерь, от твоих, случившихся и предстоящих, от моих, которые нависают жутким снежным обвалом.
И мне больно оттого, что многое не то что бы не состоялось, а умерло не по нашей вине.
⠀
Ребёнок не строит отношения с окружающим миром.
Он отвечает.
Когда его целуют, он учится целовать. Когда ему угрожают, он учится защищаться, нападать, убегать.
⠀
Мне кажется, что теперь единственный наш шанс не испортить отношения с детьми, да и вообще с людьми вокруг, это принимать человека таким, какой он есть.
С его носом, ушами, ленью, робостью и с его потребностью быть любимым. Любой ценой.
⠀
Это очень сложно — не пытаться кого-то изменить.
Это почти невозможно.
⠀
Но боюсь, что другого способа быть услышанными и принятыми нам самим — у нас нет.
⠀
Прости за открытое письмо, но у меня есть надежда, что кто-то, кому это нужно, прочтёт его и хотя бы одна пара «родитель-ребёнок» будет спасена.
⠀
Очень хочется снова тебя обнять, не для прощания или приветствия, а просто. Обнять.
