Никто не купит подвявшие цветы.
И одежда секондхенд — она от дыры в кармане.
Винтаж — на любителя.
⠀
И пусть герой Пушкина твердил, что любви все возрасты покорны. То — про чувства их испытывающего; старость не имеет шансов на любовь.
⠀
Наш человек живет лет 70.
Их люди — на 11 лет дольше.
Из этих 70-80 последние 20-25 лет для одинокой женщины проходят в сгущающихся сумерках и темноте. Сексуальной.
⠀
Русская женщина за 45-50, если только она не дочь Рокфеллера не привлечёт внимания.
Вот бедная русская женщина заходит в … ну, куда может зайти человек без денег, но с таким же успехом она могла бы и не заходить — никто не обернётся с восхищением, не проводит восторженным взглядом, а в транспорте ей уступит место только воспитанный юноша из Азии… как старушке, которая может упасть и опозориться; у всех есть мать — вот она, родимая, выходит на порог, стоит и смотрит вдаль, заслонив рукой слезящиеся глаза: не едет ли сынок с Москвы.
⠀
В Италии дела повеселее (быстро выезжаем малыми и большими группами в Италию), здесь ты до 45 будешь «рагацца», в 53 при хорошем раскладе ты вполне себе легко обзаведёшься очередным фиданцато.
Но вот потом… если ты одна и хочешь найти пару — это будет сделать все сложнее.
Вы знали, что немолодые итальянки ездят в Африку развлечься и снимают там себе мальчиков, продолжая содержать смуглых любовников, вернувшись после каникул домой?!
⠀
Люди-невидимки — про возраст. Про сексуальный возраст.
Уверена, Уэллс имел в виду именно это, но как воспитанный человек не говорил напрямую.
⠀
Мужчинам проще. Они стареют медленнее. Но и им с годами все сложнее найти подругу. А если с сексом швах и стоит на полшестого, а денег нет — то чаааао.
На тебя просто не посмотрят, ты будешь как прозрачная стена, сквозь которую скользят взгляды женщин.
⠀
Смерть наступает не так и не тогда, как напишут на твоей надгробной плите, а раньше — когда ты перестаёшь быть нужным, как партнёр, как возлюбленный.
Смерть — это про возможности, которые уносит с собой уходящее время.
⠀
Мы стали жить дольше, не в пример нашим праотцам, наши жизни сравнительно спокойны.
Но возможно наш предел — он тогда, когда мы перестаём нравиться и привлекать?
